23 дня в темноте: как спасали экипаж К-19

48 лет назад в Гренландском море на глубине 120 метров на борту советской атомной субмарины К-19 произошла очередная катастрофа (за аварийность подлодку прозвали "Хиросима"). Из 104 человек экипажа погибли 28, еще 12 уцелели только благодаря личному мужеству и находчивости офицера. Моряки десятого, кормового отсека провели 23 дня без света, отрезанными от всего мира.

Догнать и уцелеть

9 июня 1959 года США спустили на воду атомную подлодку George Washington, первый в мире стратегический ракетоносец. Америка получила новое, очень опасное оружие: вооруженная баллистическими ракетами субмарина могла незаметно подкрасться и жахнуть. Плюс политический момент: с первым атомоходом Советский Союз опоздал на четыре года - с ракетоносцем, получается, тоже. Правда, здесь отставание составило всего четыре месяца: судостроители работали в три смены, флаг ВМФ на подлодке подняли до начала ходовых испытаний. Еще через четыре месяца К-19 ввели в строй.

Имен собственных тогда советским подлодкам не давали, но из-за многочисленных ЧП К-19 получила у моряков прозвище "Хиросима". Уже в первом боевом походе в 1961 году у норвежского острова Ян-Майен произошла авария с разрушением активной зоны правого реактора. Взрыва удалось избежать благодаря героизму аварийной партии, под сильным гамма-излучением собравшей нештатную схему проливки активной зоны. От облучения погибли восемь человек, в 1970 скончался командир БЧ-5 капитан 3 ранга Анатолий Козырев. Эта авария легла в основу фильма "К-19" с Харрисоном Фордом (позорище даже по меркам голливуда). А в 1961-м с подлодки сняли людей, отбуксировали корабль в Североморск, дезактивировали, отремонтировали и снова отправили в море.

Роковая цепь

Через восемь лет в Баренцевом море, меняя глубину с 60 на 90 метров, К-19 толкнулась с американской АПЛ Gato. Никто не пострадал, но командир торпедного отсека американцев принял аварию за намеренный таран и собирался открыть огонь, Третью Мировую войну вовремя остановил капитан Gato. Советская подлодка вернулась на базу и после ремонта вышла в море.

24 февраля 1972 года в 10.23 в центральный пост К-19 поступил сигнал о пожаре в девятом отсеке: загорелось масло, попавшее на раскаленный фильтр системы очистки воздуха. Эта авария - уже третья в походе, - была результатом цепочки роковых случайностей. За несколько дней до пожара на трубопроводе рулевой гидросистемы появилась крохотная трещина, масло стало сочиться в трюм. Трещину заметили и заделали, но убрать масло из труднодоступной шхеры не смогли. Внизу находился локальный узел очистки воздуха, его фильтр раскалился от длительной работы - подлодка неделю шла в подводном положении. Мало-помалу масло добралось до горячего кожуха и загорелось. Заметили это не сразу, а когда пожар вырвался на верхнюю палубу, потушить его своими силами люди в девятом отсеке уже не могли.

На подлодке сыграли аварийную тревогу, межотсечные люки задраили - по суровым законам подплава каждый отсек должен был выживать сам. От перегрева в девятом лопнула магистраль воздуха высокого давления и отсек превратился в мартеновскую печь. Подлодка медленно поднималась со 120-метровой глубины, тем временем дым и угарный газ по поврежденной вентиляции распространялись по соседним отсекам. У пульта главной энергетичской установки работали командир дивизиона движения капитан-лейтенант Виктор Милованов и старший лейтенант Сергей Ярчук - им необходимо было срочно заглушить реакторы. Ярчук стал задыхаться, сорвал изолирующую маску и погиб. Милованов закончил работу в одиночку. Выбираясь затем в центральные отсеки, он потерял сознание, его вытащил матрос-турбинист. В седьмом отсеке мичман Александр Новиков помогал растерявшимся матросам надевать маски и выводил их из отсека. Он спас людей, но сам погиб.

Три недели в темноте

В момент аварии в кормовом десятом отсеке оказались 12 моряков. Старшим там был капитан-лейтенант Борис Поляков. Он приказал задраиться и ждать. Вскоре на заглушившей реакторы подлодке погас свет. Резервные дизели находились в загазованных отсеках, запустить их было невозможно. К вечеру первого дня Полякову удалось связаться по аварийному телефону в центральным постом и доложить обстановку. К-19 уже была на поверхности, но в торпедном отсеке не имелось люка наружу. Кое-как, через трубопровод для дифферентовки лодки наладили подачу в десятый кислорода. Излишнее давление и углекислый газ стравливали через через кингстон глубиномера.

Питьевой воды в отсеке не было, немного пресной нашлось на дне технической цистерны, она имела отвратительный вкус. Еще хуже было с едой - приходилось рассчитывать лишь на матросские "заначки": консервированную капусту, две банки сгущенки и четыре пачки чая. Все это делили на крохотные порции и ели в полной темноте - батарейки в карманных фонариках сели в первый же день.

Тем временем вокруг лодки разворачивалась спасательная операция. На третий день после аварии к К-19 подошел сухогруз "Ангарлес". Но в Гренландском море бушевал шторм, судно не могло ни взять моряков на борт, ни завести буксирные концы. Еще через 10 суток пришли крейсер "Александр Невский", плавбаза "Магомет Гаджиев" и три буксира. Всего в операции по спасению подлодки участвовали почти три десятка кораблей Северного и Черноморского флотов. К 3 марта с субмарины удалось снять 62 моряка. До десятого отсека спасатели добрались только 18 марта - через 23 дня после аварии. Истощенным морякам завязывали глаза, чтобы их не ослепило мартовское солнце.